Экзамен по социализации - Страница 94

— Ты скучаешь по ней? Позвони, — Мира заняла стул по соседству.

Сам факт, что Макс сразу понял, о ком речь, был ответом на ее вопрос.

— Я не знаю, что ей сказать, — он продолжал смотреть куда-то в пустоту наверху. — Просто не знаю. «Жди меня, и я вернусь, только очень жди»? Или, наоборот: «Не жди. Я тут уже практически женатый человек»?

Мира понимала. Она тоже не спешила звонить ни Даше, ни Косте, даже чтобы оповестить, что они в порядке, чтобы те не беспокоились. Потому что не знала, что отвечать на их вопросы. Теперь она не думала, что Первый Поток хочет избавиться от Макса, но это только до тех пор, пока с ним не случится срыв, подобный тому, что произошел в конце ноября. И даже если этого не произойдет, она не знала, когда им удастся вернуться.

— Кстати, как у тебя с Седьмой? Сильно надоела?

Он наконец-то повернул голову к ней:

— Надоела после первой же ночи. Потом несколько раз — по инерции. Я и не думал, что способен делать это через силу, — оценил усмешку сестры. — Я скоро изнасилую ту женщину, что нам по утрам молоко приносит.

Мира вскинула брови:

— Ей за шестьдесят! Пощади мою психику!

— Вот-вот. Но я свихнусь, если не сменю Седьмую… хоть на кого-нибудь.

Говорил он это спокойно, но Мира понимала, что это не просто шутка.

— Она не такая, как ты, да?

— Нет. Она это делает потому, что ей это нравится, а не потому, что у нее нет выхода.

Мира это уже давно поняла. Седьмая была веселой, вечно что-то выдумывающей непоседой. Просто плыла по течению и наслаждалась жизнью. С Максом ситуация была в корне иной. Только внешние проявления их поведения выглядели похожими, но природа у них была разной.

— Возможно, замутить с одной из своих было плохой идеей, — заметила Мира.

— Возможно, вытаскивать меня из Организации было плохой идеей, — огрызнулся он.

Вот это да. Таких фраз она от Макса не слышала уже несколько лет.

— Брат, перестань притворяться нормальным. Веди себя, как раньше! Они это поймут скорее, чем вот это все… Посмотри на Второго! Они бы уже его в покое оставили, если б он хоть своих лабрадоров домогался!

Она уже хотела уйти, чтобы оставить Макса одного, как услышала тихое:

— Я думаю, мне не стоит к ней возвращаться.

Мира покачала головой, но не стала говорить вслух, что если бы у нее была такая возможность, она отправила бы брата посылкой прямиком к Даше. Пусть та делает с ним, что хочет, лишь бы он снова улыбался.

Но проходили недели, а Второй так и не начинал домогаться своих лабрадоров.

* * *

Танаевы не звонили. Но это слишком сильно мучило только в первые дни. Человек ко всему привыкает. Правда, мы с Костей привыкали по-разному.

Сначала мы очень много времени проводили вместе, но никогда не озвучивали свои мысли вслух. Конечно, он, как и я, переживал, но по взаимному молчаливому согласию мы не концентрировались на этом страхе. Я убеждала себя в том, что Первый Поток не причинит Мире вреда, а если бы что-то случилось… с ним, то она бы об этом сообщила. Поэтому отсутствие каких бы то ни было новостей и можно было считать хорошей новостью. Человек привыкает ко всему, даже к вяжущей неизвестности.

На вопросы от каждого первого учителя, куда же делись близнецы, мы оба просто пожимали плечами. Не представляю, как они теперь закончат школу, но это не казалось проблемой на фоне всего прочего. Я постепенно снова погружалась в свое затворничество, общаясь только с Беловым. Знаки внимания от Димы и других парней я игнорировала, и для этого даже не приходилось прилагать усилий. Они все были неинтересными, пустышки, а я не собиралась размениваться по мелочам.

Белов же постепенно приходил в себя. Возможно, что отсутствие Миры — если отвлечься от волнения за них — действительно сказывалось на нем позитивно. Он посещал вечеринки, на коих находил себе «вечериночных» девочек. А потом приехала Таня. Они встречались в прошлом году несколько месяцев, до тех пор, пока она не окончила школу и не уехала поступать. А тут приехала ненадолго на юбилей отца, и они с Беловым решили не терять времени даром. Но тот после недельного заплыва со своей бывшей, едва ее проводив, тоже не собирался особо переживать.

Мы с ним часто сидели в квартире Танаевых, смотрели фильмы или разговаривали, стараясь избегать только упоминания самих хозяев. Иногда я приезжала туда и одна. Чтобы недолго полежать на его постели, стараясь уловить отголоски запаха, по которому так сильно скучала. Но и этого мне не удавалось.

Через месяц я с трудом могла вспомнить его лицо, но зато острее всплывали в памяти какие-то моменты, временно тревожащие сердце. А потом я снова успокаивалась и продолжала ждать.

На одном из совместных ужинов у Беловых разговор зашел о поступлении. Мы не стали спорить с родителями по поводу института и даже той радости, что «и учиться будете вместе!». Думаю, Костя, как и я, думал о том, чтобы Танаевы вернулись до нашего отъезда. Конечно, если они захотят, то найдут нас и в Москве, но кто знает, насколько они этого захотят?

И еще я думала о том, что если Макс не вернется, а Белову наскучит «отвлекаться от Миры» с каждой встречной, то мы рано или поздно сойдемся. Не от великой любви, нет. А потому что у нас с ним ближе друг друга никого нет и, скорее всего, вряд ли будет. Поженимся курса после второго, создадим «нормальную» семью, а я рожу ему кудрявую дочку. В этом ненормальном мире это был бы единственный нормальный путь. Другое дело, что я больше не хотела ничего нормального.