Экзамен по социализации - Страница 67

Меня держат на руках, а пространство вокруг трясется. Автомобиль. Пытаюсь сообразить, кто меня держит. Кажется, Макс. Но это не может быть Макс, потому что он за рулем. Вечность.

В приемном покое опять какие-то крики, выдергивающие меня из почти приятного забытья. Я на кушетке, рядом со мной совсем бледный Белов. Он видит, что я смотрю на него, и громко зовет врача. Тогда кто же кричал в стороне? Макс? Нет, Макс не умеет кричать.

Просыпаюсь и вижу заплаканную маму и нервно вздрагивающего отца. Теперь почти совсем не больно, поэтому я могу осмотреться. VIP-палата, даже и не помню, когда меня перевозили — только какими-то вспышками, как во сне. Наконец-то дотрагиваюсь до лица и почти смеюсь от облегчения. Мой глаз на месте, только опухший какой-то. С чего я вообще взяла, что его там нет?

Потом выяснилось, что я вообще зря себя похоронила. Оказалось, что ничего непоправимого со мной не сделали — обширные гематомы, сотрясение, микроскопическая трещина в ребре, рассеченная бровь. И по уверению врачей, когда отрастут сбритые волосы, шрама даже не будет заметно. Если только совсем чуть-чуть. Но я больше всего радовалась тому, что мой любимый глаз почти не пострадал. Будто все мои переживания сконцентрировались только на этом страхе.

Конечно, пришлось объясняться и с полицией. Мужчина в форме был строг и заметно чем-то недоволен. Дима, который, к моему большому счастью, оказался свидетелем, смог запомнить номера машины. Следствие пришло к единственной версии — похищение с целью выкупа. Я не стала ничего добавлять, прекрасно понимая, что мое похищение было связано с Максом, и что полицию посвящать во все подробности не имею права.

Мира звонила часто. Она извинялась, искренне, со слезами за то, что со мной произошло. И я, вроде как понимая, что оказалась в этой ситуации только благодаря знакомству с ними, старалась себя убедить в том, что держаться за злость и обиду неправильно. В конце концов, именно они и спасли меня. В конце концов, я давно знала, что быть с ними рядом — рискованно. В конце концов, я просто не умела ненавидеть Макса.

Все подробности произошедшего я узнала от Белова, который — единственный из моих друзей — приходил меня навещать. Дима сразу позвонил ему, когда увидел, что произошло. Он же вызывал полицию. Умница Костя, всегда моментально соображающий, вычислил мое местоположение по Вайберу, туда они и рванули втроем, найдя меня на какой-то отдаленной заброшенной базе.

Белов лег со мной рядом на кровать и подсунул руку под голову. Эта внешняя интимность служила только одной цели — говорить настолько тихо, чтобы никто не мог ничего услышать.

— Это был самый лютейший пиздец в моей жизни, Николаева. До сих пор трясет. Я понимаю, что в твоей тоже, но не уверен, что ты бы предпочла оказаться на моем месте, — он оценил мое восхищение его тяжкой ношей и продолжил: — В общем, Макс сначала словно схлопнулся, вообще перестал говорить. Все решения принимала Мира. Я даже не знал, что у нее есть водительские права… А может, и нет у нее прав, так что нам крупно повезло не нарваться на гаишников. Когда приехали, она ударила Макса со всей дури и просто приказала не заходить, — рука Белова заметно напряглась. — Там, короче, блин… В общем, если бы он убил тех мужиков, то Первый Поток не стал бы разбираться в подробностях, поэтому это могла сделать только Мира…

— Что?! — я вскрикнула так, что боль в боку напомнила о себе.

— Тихо, Николаева, — Белов теперь шептал мне прямо в ухо. — Их было двое. И Мира… она тоже не в себе была. Но я не дал ей их убить, даже и не знаю, как это у меня вышло. Она только избила их до такой степени, что один сейчас в реанимации. Второй отказывается давать показания. Уверен, что версию с выкупом они поддержат. Это полезнее для здоровья, чем сдать Святошу.

От Белова же я и узнала, что Макс свихнулся. Как говорит Мира, этого стоило ожидать — в последнее время брат и без того стал слишком эмоциональным, а уж такая сногсшибательная ситуация просто обязана была стать спусковым крючком.

— Возможно, это чувство вины, — пояснял мне Белов. — Но, судя по рассказам Первого Потока, это бы все равно случилось. С твоим участием или без. Он сначала молчал, а потом орать начал, как самый настоящий психопат. Нам стоило больших усилий, чтоб его в дурку не забрали. Кое-как Мира его в машину запихнула. Сейчас лежит как куколка, весь скотчем с головы до пят обмотанный, — Костя даже усмехнулся. — Мира его почти постоянно бьет. Он затихает — не от боли даже, а может, условный рефлекс у него срабатывает, из детства… Не кормит, воду только дает, — у меня от представления этой картины мурашки побежали по спине, но Костя продолжал: — У нее тогда больше шансов с ним справиться. Она вообще от Макса не отходит…

Белов замолчал, но у меня все это в голове никак не укладывалось:

— И что теперь?

Он пожал свободным плечом:

— Без понятия. Его как-то в норму надо привести, пока Первый Поток не узнал. Они его убьют сразу. Я предложил обратиться к специалистам — ну есть же у них какие-то способы утихомирить настолько буйных пациентов. Мира меня чуть не прибила за эту идею. Сама уже на грани, она так долго не выдержит. На тебя еще надеемся.

— На меня? — я удивилась, хотя подсознательно и чувствовала, что к этой идее дело и придет.

— Ну, он же говорил, что когда берет тебя за руку, успокаивается? Мира так сказала… — Белов заглянул мне в глаза. — Я понимаю, что это рискованно, и этот милашка сейчас руку тебе отгрызть сможет. Но если выбирать между твоей рукой и его жизнью…